Андреа Кейн - Замок мечты [Замок грез]
Маргарет не хотела врать:
— Да, милорд.
— Почему же так?
Прямой вопрос поставил Маргарет в неудобное положение. Обычно лорд Сирил был вежлив с ней, и у нее не было причины что-то скрывать от него. И все-таки первым о страданиях Касси должен был узнать герцог, это было его законное право, так подсказывал Маргарет ее инстинкт. И герцог должен был решить, что делать с этой бедой.
Рассудив подобным образом, Маргарет решила, что не отступит от истины, если поделится с Сирилом только частью ее.
— Милорд, у ее светлости очень беспокойный сон, — дипломатично сказала она. — Я приходила проверить, все ли в порядке.
Сирила, казалось, успокоил этот ответ.
— В последние дни она сильно осунулась, — согласился он со служанкой. — Знать бы, чем можно ей помочь.
— Вы принимаете столько участия в молодой герцогине, милорд, — поспешно успокоила его Маргарет, — ее светлость очень ценит вашу заботу. Мне кажется, стоит только его светлости вернуться в Шербург, она сразу пойдет на поправку. Уж больно она по нему скучает.
Глаза Сирила потухли. Он задумался, переваривая слова Маргарет.
— Я вам больше не нужна, милорд? — выждав несколько мгновений, спросила она.
Сирил встрепенулся:
— Что, извините?
— Я спрашиваю, я вам больше не нужна, милорд? — повторила Маргарет. — Уже поздно, и если у вас нет вопросов…
— Простите меня, Маргарет. Разумеется, — заспешил Сирил, — я вовсе не хотел задерживать вас. Конечно же, идите, отдохните немного. Уже очень поздно, скоро начнет светать.
— Благодарю вас, милорд. Спокойной ночи, милорд.
— Спокойной ночи, Маргарет. — Сирил бросил задумчивый взгляд вдоль коридора в сторону спальни Касси. Затем глубоко вздохнул, повернулся и отправился спать.
— Господи, до чего же хорошо возвращаться домой! — Брэден потянулся, выпрямил затекшие ноги и прильнул к окну кареты, с радостью оглядывая знакомые окрестности Шербурга.
Чарлз молчал и задумчиво наблюдал за другом. Никогда еще Брэден не был таким беспокойным в отъезде и никогда так не стремился домой. И все из-за одной прелестницы, поселившейся в его сердце.
Чарлз незаметно улыбнулся. О, Брэден ни за что не признается в этом даже самому себе. Но он знал молодого человека с малых лет и видел, как тот изменился. И прекрасно понимал причину этих перемен. Брэден Шеффилд был влюблен.
— Что-то ты задумчив сегодня, — ответил на мысли Чарлза Брэден, с любопытством взглянув на друга.
— Я думал о том, что поездка не дала тебе того, чего ты ожидал от нее.
Темные брови Брэдена удивленно изогнулись.
— Нет же, переговоры прошли на редкость удачно. И кобыла, которую мы купили на аукционе, очень красива.
— Я имел в виду не лошадей, Брэден. — Брэден промолчал. — Я имел в виду ваши с Касси отношения.
Брэден словно язык проглотил. Чарлз склонился к другу:
— Брэден, ты старался не упоминать ее имени все эти дни, пока мы были в отъезде. Но проблема остается и требует решения. Итак, что ты собираешься делать?
— То, что я не упоминал ее имени, не значит, что я не думал о ней, — тихо ответил Брэден. «Это еще слабо сказано», — признался он самому себе. С тех пор, как они уехали в Лондон, он ни о чем другом и не думал.
— И что же?.. Брэден вздохнул:
— Как всегда, я совсем запутался. Теперь я вижу, что был редким кретином, когда думал, что мне удастся сдержать свое влечение к Кассандре. Все очень просто: она прекрасна, она жена мне и я хочу ее. — Он представил себе Касси, лежащую на мягкой траве у ручья, как он обнимает ее, как прекрасно ее полуобнаженное тело… Брэден стиснул зубы. — Но я спрашиваю себя: чего хочет Касси? И отвечаю: похоже, она сама не знает, чего хочет. В чем-то это взрослая женщина, а в чем-то — перепуганный ребенок. Она и сильна и слаба одновременно, и я боюсь обидеть ее или напомнить о старых обидах.
Чарлз кивнул в знак понимания:
— Что же ты предполагаешь делать?
— Я буду ждать, когда она сама потянется ко мне.
— Я понял тебя. Ты бережешь ее чувства.
Чарлз не стал говорить, что, по его мнению, проблема заключается не только и не столько в чувствах Касси, сколько в собственных чувствах Брэдена. Чарлзу казалось, что сердцем Брэден ощущает глубину своего чувства к жене, но почему-то пока предпочитает не признаваться в нем даже самому себе. Похоже, вся его душа трепещет от страха принять на себя обязательства искренней нежности и самоотречения.
— И потом, что-то нужно делать с Робертом Греем, — продолжал Брэден, уставившись невидящим взглядом в окно.
Лицо Чарлза напряженно застыло.
— Кассандра говорила, что он показывался только один раз — на следующий день после свадьбы.
Брэден согласился.
— Мне известно об этом. Но что-то подсказывает мне, что мы не последний раз виделись с этим ублюдком. А кроме того, меня не оставляет чувство, что каким-то образом он мог послужить причиной ее беспокойства, каким-то поступком вызвать к жизни тех чудовищ, что поселились в душе Касси, мучая и истязая ее кошмарами.
— Она не рассказывала тебе, что ей снится? Может, хоть какую-то деталь из своих снов?
Брэден покачал головой:
— Пока нет. Но это первое, чем я займусь по приезде. Мы с Касси договорились, что, как только я возвращаюсь, мы садимся с ней рядом и обсуждаем все. А в разговоре я уж постараюсь выведать у нее подробно, что так пугает ее в сновидениях. Потом, когда я буду знать, что так сильно потрясло и ранило ее, я пойму, как все это поправить. — Он скрипнул зубами. — И да поможет Бог Роберту Грею, если он здесь замешан.
Чарлз взял Брэдена за локоть.
— Ты обвиняешь Роберта Грея в том, что он совершил что-то ужасное, что-то такое, что не дает покоя Касси?
Брэден обернулся к другу. Пламя благородного гнева сверкало в его карих глазах.
— Когда он пьян, он способен совершить любую низость. Разве не так?
Чарлз побледнел:
— Именно так.
— Вот и я так думаю. И если в нем корень всех бед Касси, я просто убью его.
Карета качнулась и остановилась. Лакеи соскочили с запяток, торопясь открыть дверцы. Двери парадного подъезда распахнулись, и торжественный Перкинс показался на крыльце.
— Добро пожаловать домой, ваша светлость! Брэден ответил ему поклоном.
— Спасибо, Перкинс. Где же моя жена?
Брэден так поспешно выпалил этот вопрос, что Чарлз едва сдержал улыбку, а Перкинс испуганно заморгал.
— Ну, как это… Я думаю, она поехала… пошла в сад… прогуляться, — поправился он. Ее светлость посвятила его в свои планы, она сказала ему, что хочет удивить герцога своими успехами в верховой езде. Она действительно уже уверенно держалась в седле, по крайней мере, так утверждал Добсон, если забыть недоразумение с Ураганом, случившееся в начале недели. И Перкинс не хотел сделать что-нибудь, что погасило бы задорные огоньки в глазах герцогини.
